Когда мы говорим «выдуманный язык», то наверняка у многих в памяти сразу всплывает титанический труд Профессора. Он много и с упоением занимался синдарином, квеньей, вестроном и т. д.
Мы — не Толкин. Поэтому в данном случае я опять же предпочитаю не заморачиваться там, где можно не заморачиваться.
Впрочем, и здесь есть варианты.
В общем, субъективные шпаргалки для следующих случаев:
— Автор решил заморочиться и с нуля построить систему языков для мира
— Автор решил заморочиться, но при этом использовать существующие языки
— Автор решил не заморачиваться (да, в этом случае тоже есть некоторые тонкости, которые затем помогут читателю более плавно двигаться сквозь текст).
читать дальше
Язык — это своеобразный живой организм. Он меняется на протяжении всего своего существования. С одной стороны, как я уже говорила, языки стремятся к упрощению себя. С другой стороны, они неминуемо самообогащаются. Что это значит для нас?
— Наверняка, когда у вас в голове возникает новый мир, в который вы хотите поместить действие своего произведения, у вас есть к нему более-менее детальная карта. А еще — если речь не идёт о высадке на необитаемую планету и построении там нового общества — история: кто с кем в этом мире воевал, кто кого куда присоединял, какие империи, наоборот, распадались, какие племена куда кочевали и т. п.
Когда вы будете продумывать, кто на каком языке у вас говорит, это всё придётся учитывать. Почему? Потому что языки всех этих кочующих и воюющих людей будут неизбежно перемешиваться. Великая империя завоевывала новые земли, несла туда свой язык. В каком-то княжестве захватчикам дали отпор, имперцы захватили какое-то количество пленных, трофеев, отведали новые специфические блюда — и унесли в свой язык названия этих предметов и блюд. Другое княжество захватили, достаточно мирно подчинили, то есть, подданные в основе своей местные, а элита — пришлые. В обществе с достаточно высокой вероятностью возникнет двуязычие, «высший язык» и «низкий язык», с неизбежным взаимопроникновением. В духе Вальтера Скотта: пока корова пасется на поле, она называется словом из низкого языка, а как только ее мясо попадает на господский стол, то мясо уже называется не коровятина, а говядина, словом из высшего языка. Это влечет за собой отдельные проблемы с грамотностью, даже если у местного языка была письменность, скорее всего, она быстро сменится на алфавит завоевателей. Ну и дальше возможны варианты в зависимости от того, что именно хочется написать. А вот третье княжество завоевали с трудом, повсюду гарнизоны, обстановка напряженная, бунты жестоко караются, обстановка такая, что спичку урони — полыхнёт. Официально двуязычия, скорее всего, не будет, захватчики железной рукой введут свой язык, а местный язык останется в качестве тайного, превратится в символ сопротивления, и его будут тщательно беречь от проникновения в лексику имперских слов.
Я, конечно, изрядно упрощаю, но это — общая картина и схематичная шпаргалка, а не учебник
— Далее. Важно еще помнить о такой штуке, как пиджин. То есть, например, существуют две страны, и в них говорят на совершенно неродственных языках. Ни в какую не похожих. Но эти две страны географически граничат, ведут какую-никакую торговлю, не изолированы друг от друга, вынуждены как-то взаимодействовать, потому что ибо, но вот засада, в приходских школах не преподают иностранные языки. Так вот — не бывает так, чтобы в случае человеческой необходимости взаимодействующие люди вообще совсем никак друг друга не понимали. Раз есть общие торговые (либо военные) интересы, то возникает пиджин. Это такой упрощенный жаргон по типу «моя тебе яблоки грузить, твоя мне пять золотых платить». В таком языке не очень много слов (всяко не древних поэтов обсуждать), грамматика упрощённая, но для того, чтобы состоялась коммуникация, достаточно.
Ремарка. Как может быть так, что две страны граничат, а языки там из разных групп? Да легко. Например, до одной из этих стран древняя империя добралась, а до другой — нет. Или в силу рельефа одна из этих стран была изолирована — сидели за своим горным хребтом, развивались себе со своим языком, как баски, например. Или до второй страны добралась великая империя, но уже другая )
Легче всего между языками кочует лексика. И язык-реципиент пытается запихать новое слово в свою грамматику. Иногда получается, как, например, со словом «брелок» — нормативно множественное число «брелоки», но русскоязычное ухо более естественным воспринимает «брелки». Иногда не получается, так, например, слово «кофий» звучит, эм, старомодно и неестественно.

Есть более простой путь. Использовать уже существующие языки. Если ваши оборотни заговорят по-вьетнамски, Нгуен Фу Чонг не подаст в суд за нарушение авторского права. На языки, к счастью, нет копирайта. И да, это можно вписать в повествование естественно, если не делать две вещи:
— Молю, не надо искажать языки, чтобы это был как бы одновременно и земной и не земной. Особенно если часть названий вы подаете в нормальной, земной версии, а часть — в искажённой. У меня периодически возникает желание развидеть, как это делает Камша. Она, несомненно, хорошо знает немецкий и испанский. Но я не понимаю, зачем с ними делать вот такое.
— Даже не зная язык, например, венгерский, мы всё равно в процессе приобщения к мировой культуре усваиваем некий стереотип его звучания. И если условно венгерский язык внезапно вкладывается в уста смуглых жителей жаркой страны, охотников на крокодилов, мозг читателя делает кря-я-я-як.

Наконец, если вы решили не заморачиваться и обойтись «и тут они заговорили на непонятном языке», немножко заморочиться всё равно придётся.
— Имена. Их лучше придумывать, а не брать имеющиеся. Почему? Потому что имеющиеся неизбежно ассоциируются с куском земной культуры. Но если это хорошо укладывается в повествование — прекрасно. Вот Панкеевой это превосходно удалось. Она вообще большой мастер применения имён собственных.
— Ну и названия стран. Лучше, если они звучат, как бы это сказать, унифицированно. Германия, Финляндия, Черногория, а не Дойчланд, Суоми и Монтенегро. То есть, на языке главного героя, а не каждая страна на своем языке.

Вот. Спасибо большое за внимание и простите, если я говорила прописные истины. Всем добра.